Александр Самарин объявил о завершении карьеры после выступления в произвольной программе на Спартакиаде в Магнитогорске. В интервью корреспонденту РИА Новости Спорт вице-чемпион Европы 2019 года рассказал о том, что привело его к такому решению, вспомнил драматичные эпизоды своего пути в фигурном катании и поделился планами на будущее.
«Огонька уже не хватает»
— Александр, не успели вы объявить о завершении карьеры, как вас включили в число участников Кубка Первого канала. Многие уже шутят — не дают спокойно уйти…— Для меня это было очень неожиданно и очень приятно. Счастлив, что у меня появилась такая возможность. Огромное спасибо и федерации, и всем ребятам, которые посодействовали тому, чтобы я еще покатался. Но мое заявление в любом случае не означало, что я поеду домой и лягу отдыхать. Я продолжаю находиться в составе сборной команды России, поэтому держу себя в кондициях. О том, что я буду участвовать в Кубке Первого канала, узнал на льду, во время тренировки.— Возвращаясь к вашему заявлению на Спартакиаде — спортсмены ведь по-разному приходят к мысли о завершении карьеры. Кого-то она пронзает мгновенно словно молния, кто-то идет к ней планомерно и долго. Как было в вашем случае?— Мое заявление не было каким-то эмоциональным выплеском. Просто понимаю, что я уже истощен и в физическом, и в эмоциональном плане. В прошлом сезоне у меня еще получилось, так скажем, глотнуть свежего воздуха и возродиться. А сейчас с каждым стартом всё отчетливее осознаю, что уже не борюсь за первые места. Вижу, как выходят те же Женя Семененко, Марк Кондратюк, они на пике. А у меня огонька уже не хватает.И дело даже не в том, что нет международных стартов. Хотя, не спорю, этот момент тоже присутствует. Например, в прошлом году я бы мог поехать на чемпионат Европы как бронзовый призер чемпионата России. Может быть, удалось бы там хорошо выступить. А я взял медаль чемпионата страны и не поехал никуда.Конечно, на международных турнирах ты получаешь немножко другие эмоции, другую подпитку. Но все равно — причина моего решения в другом. Выкладываюсь всё так же, тренировочный процесс такой же объемный, в голове картинка такая же, как и раньше. А на соревнованиях выхожу — и не справляюсь. Уже я не такой резвый, не такой активный, силы покидают быстрее. Внутренний запал подугас.Понимаете, мне уже не столько лет, сколько сейчас Марку, Жене, Владу Дикиджи. Я тоже в 20 лет в короткой программе прыгал четверные лутц и флип. В произвольной шел на три четверных. А сейчас уже так не могу. Мне приходится программы упрощать, в то время как другие усложняют. У них есть резерв для усложнения, а у меня уже нет.— Не было мысли сказать не «завершаю», а «беру паузу»?— Нет, это не мой случай. Возьму я паузу — и что? Мне сейчас 25 лет, скоро 26. В каком возрасте мне возобновлять карьеру? Я прыгаю один четверной, иногда с двумя борюсь. Да, это четверной лутц. В этом сезоне стабильность на этом прыжке ушла, но, допустим, я его натренирую и верну. Но всё равно же этого недостаточно, чтобы бороться за что-то серьезное. А когда ты приезжаешь на турнир и понимаешь, что твой потолок — как-то ухватиться за третье место, то это уже не заводит.Валиева заявила, что спорт продолжает оставаться частью ее жизни22 февраля, 15:35— Наверное, еще смотрите на маленьких пацанов — Арсения Федотова, Льва Лазарева, которые в 14 лет владеют всеми четверными, и это тоже оптимизма не добавляет…— Они крутые, то, что они делают, что-то нереальное. Я в их возрасте дебютировал на чемпионате России с двойным акселем и тройными прыжками, был восьмым. Они исполняют все четверные и набирают баллы на уровне мировых звезд — а я в 14 задумывался о том, что надо тройной аксель начинать тренировать.Но переход из юниорского спорта во взрослый — особая тема. Ребята начнут расти, как у них этот процесс будет проходить — никто не знает. Дай Бог, чтобы у них всё получилось, чтобы всё то, что они показывают сейчас, они сумели демонстрировать и во взрослом спорте. Но помните такого талантливого фигуриста из Канады Стивена Гоголева? Он тоже в юниорах блистал, а потом вырос и до сих пор пытается восстановиться. И такое случалось со многими.Тот же Нэйтан Чен — вот он сумел перейти во взрослый спорт. Я с ним и в юниорах посоревновался, когда у него четверных еще не было. Потом он их запрыгал, но начал расти. Из-за травмы на пару сезонов пропал. Но он со всеми проблемами справился. Дай Бог, чтобы и у наших ребят тоже всё было хорошо.
«Непопадание на Олимпиаду пережил тяжело, почти смертельно»
— Некоторые спортсмены рассказывают, что стремление к олимпийскому золоту продекламировали еще стоя в пять лет на табуретке.— Да многие, думаю, так делают. Или ложатся спать в обнимку с коньками и представляют себя на олимпийском пьедестале. Но это не значит, что у всех это получается. Конечно, и я ложился, и я представлял. Но оказалось, что у меня другой путь. Не получилось у меня попасть на Олимпийские игры. Но в нынешней сборной я один из немногих ребят, у кого есть медаль чемпионата Европы. Надеюсь, тоже свой след в фигурном катании сумел оставить.— Раз уж затронули драматичный эпизод с отбором на Олимпиаду 2018 года: ваш тренер Светлана Владимировна Соколовская в недавнем интервью мне рассказывала, как три или четыре дня ничего не ела после того, как вы остались без путевки на Игры, будучи фаворитом в борьбе за нее. Понимаю, что вам вспоминать об этом больно, но не могу не спросить — как вы сами пережили тот момент?— Тяжело пережил. Почти смертельно. Это был мой первый полноценный взрослый сезон. Я хорошо откатал первый этап Гран-при, взял медаль в Канаде. Обыграл тогда Патрика Чана (двукратного чемпиона мира), фурор был. На втором моем этапе Гран-при стал четвертым, но в целом тоже хорошо на нем выступил. На чемпионате России после короткой программы лидировал, но в произвольной программе у меня сломался конек. И я с трудом доехал до конца.А потом пришлось встать на новые коньки. Долго их раскатывал. К чемпионату Европы успел восстановить элементы. Но одно дело их делать на тренировках, и другое — на соревнованиях. И тем более на чемпионате Европы, да еще и в Москве… Не получилось сделать всё так, как я хотел, как мечтал, с чем ложился и вставал на табуреточку. Не было у меня Олимпиады.Было тяжело. Казалось, что всё рухнуло. Помню, пришлось идти на обязательный банкет, а видеть вообще кого-либо совершенно не хотелось. Но спасибо Светлане Владимировне — она нашла силы и себя вернуть к жизни, а потом и меня из этого состояния вывести.— Светлана Владимировна говорила: боль страшная была, но друзей — Евгения Рукавицына и Дмитрия Алиева — сразу же поздравили.— Конечно, поздравили. Я же зол был не на них, что они отобрались, а на себя. От меня всё зависело, потому что все знали: кто лучше откатается на чемпионате Европы, тот и поедет на Олимпиаду. Димка красавец, сделал свой максимум на том чемпионате. Я — нет.Костомаров выступит в постановке ледового театра в Санкт-Петербурге22 февраля, 14:20— Ваш тренер рассказывала, что тогда очень помог предолимпийский сбор в Японии, на который вы поехали вместе с командой.— Да, своеобразный был этот сбор. С одной стороны, ты вроде с ребятами вместе. А с другой — все готовятся к Олимпийским играм, некоторые ребята успели съездить на командный турнир и завоевать награды. Катя Боброва, помню, медаль показывала, а я думаю: «Красивая медаль». И с этой мыслью уезжаю на Финал Кубка России… Конечно, всё было очень дружно, воспоминаний много, смена обстановки помогла развеяться. Но…— Как говорил Остап Бендер: «Чужой на этом празднике жизни»?— Немножко с таким ощущением, да. Но если бы я сидел дома, то, наверное, вообще бы опупел.
«На чемпионате Европы в Минске сразу понял: произойдет что-то хорошее»
— Заканчивать карьеру в тот момент не думали?— Нет. Вот после моего второго олимпийского цикла посещали такие мысли — когда не отобрался на Игры в Пекине. Но там это уже не такие эмоции были сильные. Просто думал — ну если второй раз не получилось, зачем кататься дальше? Но Светлана Владимировна нашла нужные слова, и я еще покатался. Даже где-то успешно.— На серебряном чемпионате Европы ведь тоже была драма, до Хавьера Фернандеса совсем чуть-чуть не хватило — менее двух баллов.— В целом драма, но у меня нет ощущения, что я там что-то сам недоделал. Думаю, если бы я где-то там набрал дополнительные баллы, то и Хави нашел бы способ, как перекрыть мой результат. По другим чемпионатам Европы есть сожаления, что я мог брать там медали, но «косячил». А здесь одно очень светлое и яркое воспоминание. Помню, как только в Минск приехал, пришел за аккредитацией, сел на трибуну и почувствовал: что-то на этой арене произойдет для меня хорошее. Так оно и получилось.— Вам пришлось выступать в эпоху, если так можно выразиться, «пост-Плющенко», когда в СМИ на контрасте после его ухода говорили — вот, Евгения больше нет, и мужское одиночное катание у нас хромает, самый слабый вид. Обидно было, давило?— Не могу сказать, чтобы давило, но внимания чуть больше хотелось, конечно. Когда Женя закончил, все переключили внимание на женское одиночное катание, как будто других дисциплин больше не было. Где-то еще пары замечали, где-то танцы мелькали, а нас как будто вообще в фигурном катании не было. Хотя ведь мы продолжали брать медали — и Макс Ковтун, и Миша Коляда, и я, и Димка. Гран-при выигрывали, становились призерами чемпионатов Европы. Наверное, это не столь крышесносно было, как раньше это делали Плющенко или Алексей Ягудин, но мы же все-таки не перестали в произвольные программы проходить, приносили стране награды. А получалось так, как будто нас не существует.— Часто говорили, что вам не хватает пластичности, хореографичности. Может быть, из-за того, что приходилось слишком много времени уделять прыжкам?— Нет, занятий по хореографии у меня было очень много. Просто во мне самом дело. Я не обладаю такими линиями, как тот же Дима Алиев, или катанием, как у Джейсона Брауна. Такой я сам по себе. Но я понял, что и не хочу так кататься, как они. Есть много фигуристов нежных, чувственных. А я сделал ставку на силу. Поменьше лирики.— Какая из ваших программ самая любимая?— Да большинство своих программ люблю. Таких, чтобы ненавидел, но катал, не было. Постановки этого сезона очень нравятся, они крутые, с залом контактировать получается, произвольная с первых секунд зрителей заводит. Произвольная прошлого сезона очень необычная. Но если назвать одну, то это «Величайший шоумен». Сходил тогда на фильм, вышел из кинотеатра, нашел сразу музыку, пришел к тренеру и сказал: очень хочу.— Вспоминаю еще вот что: на ранних этапах карьеры вы были очень неразговорчивым.— Спасибо большое Светлане Владимировне, она меня заставляла общаться с людьми. Поборола зажатость, закрытость. Сейчас спокойно в глаза людям смотрю и не ощущаю от этого никакой неловкости. Это всё часть уверенности в себе — и это очень важно для того, чтобы и на льду не бояться глаза поднимать, контакт ловить. А когда ты в себе сомневаешься, то и на льду ты скукоженный, маленький и незаметный. Ты же должен всех бить своей уверенностью. В хорошем смысле. На той же шестиминутной разминке ты должен быть самым ярким. Не за счет того, что кому-то прыгать не даешь, а за счет энергии. Чтобы зритель сразу обратил на тебя внимание.— Кто-то был образцом в этом смысле для вас?— Женя Плющенко, само собой, владел этим в совершенстве. С Лешей Ягудиным не катался, а вот с Женей соревновался, он сносил этой энергией. Очень свободен в этом смысле Нэйтан Чен. Не забуду его спокойствие на чемпионате мира. После выступления Юдзуру Ханю лед был завален Винни-Пухами, свободного куска не было. А Нэйтан на каком-то пятачке попрыгал одинарный, уши пальцами не зажимал, посмотрел, сколько Юдзуру баллов поставили, поулыбался. Пошел и выиграл чемпионат мира. Мне самому интересно — как он обрел это умение быть таким спокойным? Раньше ведь его не было, а как появилось, он стал творить фантастические вещи и побеждать.Канада хочет воровать фигуристов у России? Революционная идея из-за океана19 февраля, 14:00— У вас же, кажется, не было такого, чтобы прямо трясло от волнения? Уши тоже не зажимали.— Если посмотрите – я, когда выхожу на лед, к тренеру не подъезжаю. Могу посмотреть на Светлану Владимировну, какие она мне знаки дает, чтобы что-то в последний момент поправить, но за руки меня не держат и не настраивают. С первого же моего международного старта так повелось — этапа юниорского Гран-при в Куршевеле. Тогда мы с тренером постояли, я послушал наставления, покатался, настроился, исполнил программу и получил штрафной балл. Что такое? Оказывается, настраивался слишком долго. Вот тогда решили, что и не надо настраиваться. Выехал — вставай.— А как же магическое последнее слово перед стартом, которое может сыграть решающую роль?— Еще перед выходом на лед его получаю. А уже когда вышел — всё, я один.— Сразу поняли, что Светлана Владимировна — ваш тренер?— Нет, я же переходил не к ней, а к Елене Германовне Буяновой. Но так получилось, что я оказался у Светланы Владимировны. Ни капли об этом не жалею, счастлив, что судьба нас свела.
«Могу ли вернуться? Я еще не ушел»
— Вы же окончили институт по тренерской специальности?— Да, спорт высших достижений и система подготовки спортсменов. Могу работать со взрослыми ребятами в том числе, звание магистра открывает такую возможность.— Но с чего начинать, еще не думали?— Для начала хотелось бы выдохнуть, развеяться. Продолжить кататься в шоу, получать удовольствие. Ловить еще больше контакта со зрителями. От Светланы Владимировны я никуда не ухожу, если нужна будет помощь, буду делиться знаниями, потому что, кажется, их вагон и маленькая тележка. И знаний, и опыта. Причем такого, который не у всех есть. Международные старты — всё же особая история.— Последний вопрос такой. Помню, как объявлял о завершении карьеры олимпийский чемпион по легкой атлетике Юрий Борзаковский. Заявил на пресс-конференции — всё, ухожу, но через десять минут в ответ на вопрос, окончательное ли это решение, ответил: «Никогда не говори никогда». Может что-то произойти такое, после чего вы решите вернуться?— Как говорится, чем черт не шутит, но пока что я принял такое решение. Да и, как я уже сказал, еще до того, как оно вступит в силу, надо поработать. Еще не получил я этого глотка свободы. Может ли что-то поменяться? Если проснусь и пойму: есть силы, желание, я помолодел и открылось третье дыхание — возможно. Но сейчас такого ощущения нет. Сейчас я безумно счастлив, что еще выступлю на Кубке Первого канала, что мне дали еще одну возможность ощутить радость соревнований, за что я очень благодарен. А ответ на вопрос, могу ли вернуться, такой: я еще не ушел. Отсрочка.«Нож в спину»: самая сенсационная победа России в фигурном катании21 февраля, 08:30
